(Часть 6 служебных записок бывшего корреспондента газеты «Дагправда»).
Так почему бывший главред «Дагправды» Бурлият Токболатова стала так чудить во вверенной ей служебной вотчине, что все более нелогичными становились ее действия и в творческой, и в административной, и в кадровой, и в финансовой сфере функционирования газеты?
Думаю, Бурлият Токболатова в ежедневной суете решать и финансовые проблемы, и административные, а также технические вопросы большого коллектива перегорела. И потому чаще стала отключать в себе и коллегах такое, на ее взгляд, мешающее работе качество, как обращение внимания на обиды и недовольства подчиненных. А эта очень опасная мина замедленного действия, у каждого копится этого добра столько, что любая капля может переполнить терпение и рождать эмоциональные и прочие проблемы. И, по крайней мере, подобное накопление в коллективе неразряженного негатива влияет на качество работы, если не в обратной пропорциональности, то в значительной мере.
Во всяком случае, не рационально, не имеет положительного эффекта для деятельности творческого коллектива газеты ставка на то, что любого при необходимости можно административно приказом «размазать» по трудовой книжке.
И в том-то и дело, что это все, наверняка, осознает и Бурлият Токболатова. Отсюда и причина того, что руководитель то и дело сердится. А когда сердится, человек, как правило, чаще ошибается, негативно влияет на качество работы, теряет в деньгах. Поэтому каждому коллективу нужны механизмы нейтрализации, скажем так, плохой энергии подчиненных. Проще, конечно, как японцы, выставить у здания издательства манекены министра и главных редакторов, чтобы желающие с утра пару раз врезали тому, кто накануне обошелся с ним некорректно. Но у нас это не принято.
И потому целесообразно использовать с этой целью не только такие ежедневного использования эмоциональные глушители, но и более действенные и долгосрочные инструменты и механизмы. Такие, как, к примеру, постоянно действующая редакционная коллегия, приглашаемые психологи, юристы и другие специалисты. Иначе говоря, конкретно для нашей редакции актуально то, что сказал мэр столицы в том неопубликованном интервью: не быть глухими и слепыми к тому, чем не доволен и с чем не согласен ваш коллега.
В связи с этим нельзя не отметить, что много зла во взаимоотношения привносит наша приверженность различным комплексам, а также наше стремление к упрощенчеству всего, как и чем мы живем и трудимся.
Вот Бурлият Токболатова всю дорогу комплексовала вокруг того, кто умен и глуп, часто подозревала, что кто-то из нас может патологически чего-то не догонять, она довольно часто допускала, что мы тоже про нее можем так думать. Убежден, что от гнета подобных комплексов надо основательно и решительно избавляться.
И еще очевидно, что Бурлият Токболатова не учитывала очень важное обстоятельство, что особенно в творческом коллективе необходимо стараться верить друг другу хотя бы в мелочах. А также, согласитесь, звучит, как аксиома, такая актуальная ныне для нас формула, что чем осторожнее будем относиться ко всякого рода слухам, допущениям, подозрениям, тем здоровой будет атмосфера в коллективе. Вот этой формулой Бурлият Токболатова явно проигнорировала и это, на мой взгляд, ее главное упущение, которое выбило ее из, какой ни есть, колеи нормальной работы и заставило ошибаться, нести зло подчиненным и вред газете.
Проблемы Бурлият Токболатовой в качестве главреда, на мой взгляд, обострялись при вольном или невольном стремлении упростить составляющее этого статуса, этой должности. Ведь при этом вместе с творческой, производственной стороной дела невольно выхолащиваются, формализуются и взаимоотношения между членами коллектива, особенно между руководством и подчиненными.
Упрощение функций вместе с вредом для дела паровозом тащит за собой качества, разрушительно влияющие на коллектив. Это и невнимательность к проблемам подчиненных, и недоверие к ним, а главное – упрощение функций несет в себе стремление к монополии личного взгляда, личного желания и личного интереса. А это со временем ярко проявляется и, как правило, просматривается невооруженным глазом, что не может не отражаться на взаимоотношениях в коллективе, на качестве дела, которым этот коллектив занимается.
Прежде всего, отмечу одно бросавшееся в глаза заблуждение Бурлият Токболатовой, что главред – это главный администратор, стремящийся справедливо, то есть одинаково строго и придирчиво относится ко всем работникам редакции. Об этом говорили хотя бы те же звучавшие от планерки к планерке регулярные призывы к соблюдению порядка и дисциплины с угрозами лишения премий и раздачи взысканий. При этом выйти из себя, наорать Бурлият Токболатова могла, видимо, из чувства справедливости на любого подчиненного, невзирая на лица. Разве что по отношению некоторых это случалось чаще. Она столь активно была занята административной суетой, что на работу с текстами у нее катастрофически не хватало времени.
В чем же заключалась видимая часть этой суеты? Да в том, чтобы раз в неделю на планерках с угрозами непременно навести, наконец-то, в этом порядок вспоминать о том, как следует работать, о том, что надо писать планы, сдавать их вовремя, выполнять вовремя задания, сдавать вовремя материалы, а редакторам их вовремя раскладывать в специальные папки в кабинете ответсекретаря.
Кстати, уже десятки лет по такой схеме штампуется эта ежедневная газета и чтоб сорвать ее выход надо, видимо, очень постараться. Потому считал, что Бурлият Токболатова на правильном пути, когда консервативно сохраняет то, что было, начиная с кадров. Это именно тот случай, когда газета как выходила, так и будет выходить, даже если главный редактор будет только делать вид, что строго следить за процессом.
Но вот под напором уязвленного анонимкой самолюбия Бурлият Токболатова, думаю, невольно подошла, даже можно сказать, что это ее подтолкнуло к необходимости некой кадровой реорганизации по принципу: этому верю, этому неочень, а этот совсем вышел из доверия.
Просто написанием заявлений добровольно не удалось сделать рокировки сотрудников по этому принципу. Пришлось объявить о ликвидации отделов и передаче руководства нескольким кураторам направлений. Все понимали, что это видимость реорганизации, во всяком случае, письменно отразить это главред не может. А если нет приказа, то это незаконно. И так эти кураторы неформально присутствовали в работе редакции. А чтоб ликвидировать отделы, надо в значительной мере переписать штатное расписание, чего сделать крайне сложная задача в виду жесткой его связи с финансами.
Как бы то ни было, факт, что процесс деятельности газеты направлен в сторону якобы ликвидации редакторов отделов и акцента на увеличении числа и большей самостоятельности корреспондентов. Это хорошо и правильно. Но для работы по такой схеме главреду было необходимо реально встать во главе слегка обновленной старой гвардии кураторов, дать журналистам реальную свободу в написании текстов и первое время сутками не выходить из редакции, обрабатывая поступающую информацию, процеживая нахлынувшую волну интересных материалов.
Это тот случай, когда нужно менять все целеполагание деятельности и главреда, и соответственно — всего коллектива. Думаю, это невозможно. Тогда ведь придется усиленно работать на газету, в которой при таком ритме деятельности корреспондентов может неумолимо расти количество и качество материалов.
Кстати, эталоном редактора из тех, с кем удалось работать, мне представляется тот, кто, когда ни посмотришь, сидит и работает с текстом. Так, к примеру, редакторствовал Далгат Ахмедханов. Хозяйственного, бухгалтерского, административного характера функции выполняли назначенные им для этого работники. Да, Далгат Ахмедханов тоже мог довольно жестко высказаться о невыполняемой работе, о других просчетах и недисциплинированности членов коллектива, но не помню, чтобы он на кого-нибудь поднял голос до крика. Этот редактор мог порой наорать разве что правкой текста. Но при этом никогда на своей правке не настаивал. Как правило, автор, к примеру, ваш покорный слуга просматривал правленый текст, со многим с ним соглашался, что-то же, какие-то моменты, слова, факты, предварительно или после согласовав, возвращал к оригинальному варианту текста.
Надо признать, бывали случаи, когда материал приходилось композиционно изменить и почти полностью переделать. Но это происходило после подробного анализа материала редактором и его рекомендаций по пересмотру его структуры. Конечно, с учетом, что брался за достаточно острые вопросы, без проблем с редактором не обходилось, но тупиковых случаев не возникало больше потому, что Далгат Ахмедханов сам, как целая редколлегия и по интеллекту, и по предоставлению возможности обсудить материал. Все это при необходимости может подтвердить замглавреда «Дагправды» Гази Гасайниев, которому тоже посчастливилось работать с Далгатом Ахмедхановым.
Кстати, очень профессионально бережным и деликатным отношением к тексту, композиции материала отличается и Олег Анатольевич Санаев. А работая с ним в «Новом деле» видел, что главная его забота, как главреда, была – организация интересных материалов, хороших текстов. При этом некие административные и дисциплинарные вопросы отходили на второй план, во всяком случае, о них на планерках говорилось не так много, как в «Дагправде». Главное было ни то, где и сколько ты время проводишь, а то, что ты, как он приговаривал, в клювике принесешь. Вот и работали все на хороший материал. Кстати, каждая удача отмечалась. А задача редактора, судя по его ежедневному нацелу, виделась именно в том, чтобы плохих, откровенно слабых материалов не было. А чтоб их не было, думаю, надо многие материалы и самому главреду прочитывать, а главное — необходимо иметь помощников, языковому чутью которых он доверяет.
Сравнивая же стили работ главредов, невольно приходишь к выводу, что чем менее руководитель занимается творческой стороной формирования газеты, тем более необходимо наличие редколлегии, доступной для рядовых членов коллектива. И, на мой взгляд, куда более острую необходимость редколлегия обретает, когда главный редактор оказывает активное административное воздействие на творческую часть формирования газеты.
К примеру, было так, что в какой-то период написал несколько небольших (чуть более ста строк) заметок преимущественно на экономико – правовую тематику. Некоторые из них указывал в еженедельном плане, некоторые написал, что называется, стихийно, без согласования с руководством. Сдавал их по мере готовности О. А. Санаеву, курирующему материалы по экономике.
Он их все прочел, отредактировал, каждый раз отмечал, что материалы удались. Но главред Бурлият Токболатова их все, не читая, забраковала, сказав, что редакция мне эти материалы не заказывала. Как может, как способен такой главред давать свободу деятельности корреспондентам? Это еще раз подчеркивает, что ее деятельностью больше руководили эмоции администратора, чем здравый смысл редактора.
Надо признаться, шел работать в «Дагправду» с мыслями, что может быть удастся оставшиеся годы спокойно, эффективно и продуктивно работать с людьми, которые, если даже не будут тебя понимать и в чем-то даже принимать, то будут искать точки соприкосновения в том общем деле, которым занимаемся. Но не сложилось, и это понял довольно быстро. И понял, что гниль, которая мешает работе, стекается издалека и сверху. Ну и капает она, видимо, больше на главреда, на руководителя, на кого же еще.
И все-таки тому образу работы, который представлял поначалу, не так уж и сложно следовать. Если отталкиваться от деятельности бывшего главреда, нужно меньше паники и больше анализа при неудачах. Меньше дисциплинарных стрессов, эмоциональных мотивов принятия решений, меньше опыта стихийных проб и ошибок, опыта попыток методом тыка добываться эффективности работы редакции. А вместо этого просто остановиться на том, что, в какие сроки и кому нужно делать, и работать на результат, на актуальный материал и легкий грамотный текст. И что очень важно – стараться обходиться при этом без лишних потерь усилий на пустые действия.
К примеру, разрушительно для работы, для процесса делания газеты говорить на еженедельных планерках об одном и том же по поводу дисциплины, особенно при соблюдении в целом установленного графика написания, сдачи и публикации материалов. Разрушительно возвращаться к этому еженедельно и обязательно на дисциплинарном уровне путем увещеваний, угроз, взысканий.
И это вместо того, чтобы наладить ежедневное справедливое применение кнута и пряника, которое, несомненно, позволить эффективно предупреждать недостатки в работе.
Но до такого отношения к деланию газеты руководству «Дагправды» очень далеко. А также столь же далеко и журналистам до нормально функционирующей редколлегии
Как бы там ни было, Бурлият Токболатова стала министром печати, и теперь она, будучи более на месте, чем в газете, успешно, как отмечается в прессе, без разборок, с помощью наработанного ультимативного опыта нарабатывает опыт межчиновничьих интриг и разборок. К примеру, во время предвыборной компании, судя по сообщениям в СМИ одного за другим ликвидировала «неединороссовских» и потому неугодных кандидатов в депутаты.
Потом она, убежден, столь же успешно справится с тем, на чем обломал рога прежний министр — сменит всех редакторов национальных газет. Еще предполагаю, что в ближайшие ее планы входит с учетом успехов местных единороссов на выборах — объединить нацгазеты на базе «Дагправды», создать общий интернет-сайт и руководить этим процессом до конца срока Абдулатипова и его команды.
И, думаете, на этом ее карьера закончится? Уверен, что нет, она дама упертая и деловитая, к тому же, уже к этому времени она прочно займет место в рядах высшей номенклатуры. А оттуда у нас так легко не вылетают. Новый глава тоже в основном будет тасовать ту же колоду, которую оставит ему Абдулатипов. А если что непредвиденное, она вернется в «Дагправду».
А там она вместо себя определила послушного и покладистого Тамерлана Мусаидова, которого, оказывается, не случайно так же неожиданно накануне назначили ответсекретарем, убрав Аслана Магомедова, сменившего не одного главреда в этой должности.
А что же в «Дагправде», как нынче там дела? Об этом поговорим в следующей части моих записок о работе в этой газете.
Шарапудин Магомедов
.Так почему бывший главред «Дагправды» Бурлият Токболатова стала так чудить во вверенно){kind=link}