(Часть 7 служебных записок бывшего корреспондента газеты «Дагправда»).
Перед уходом в министры главред «Дагправды» Бурлият Токболатова представила коллективу, как она отметила, молодого и перспективного преемника Тамерлана Мусаидова.
Но довольно быстро прояснилось, что этот новый главред отличается от прежнего руководителя нерешительностью и неуверенностью, которая проявлялась буквально во всем. Не только в том, где и как нужно себя вести, каков формат проходных и непроходных материалов, но и в том, как реагировать на то или иное изменение в коллективе, исходящее будь то по инициативе работников, будь то по хотению самого руководства газеты. Кстати, именно из-за этой нерешительности явно проявлялись на уровне руководства газеты тени влиятельных советчиков.
Поработав месяц под руководством этого неуверенного в себе гражданина, понял, что мне здесь уже нечего делать. Сделали такой вывод, как мне стало известно, еще несколько человек. Были и такие, которые реагировали осторожно: человек, конечно, не на месте, но что ж делать, поработаем пока так, а там посмотрим. Но многие это восприняли спокойно: от нас все равно ничего не зависит, будем писать и вести себя так, как надо новому редактору.
В течение трех недель написал несколько материалов, но ни один из них в печатную версию газеты не попал. Кое-что со временем опубликовали на сайте, а многие были забракованы. Спрашивать у главреда, почему материалы не подходят, не стал, так как смысла в этом не видел. Мне куратор О. А. Санаев в общих чертах называл причину, а механизма оспаривать мнение редактора, как уже отмечал, в редакции нет. Поэтому виделось ниже своего достоинства снова ходить добываться объяснения, почему не публикуют вполне, кстати, дежурные материалы.
К примеру, после включения в план работы, который подписал куратор (а он обычно об этом докладывает на планерке), написал материал под заголовком «Земля даром или за полцены». Речь шла о принимаемом Госдумой законопроекте, который предусматривает изъятие или выкуп у владельца за половину установившейся кадастровой цены земли, которая не используется или неэффективно используется. В этом материале, кстати, приводились мнения экспертов о том, как эти нормы повлияют на ситуацию в нашем регионе. Главреда смутила цифра 150 тыс. гектаров неиспользуемой у нас в республике сельхозземли, которую отметил в материале со ссылкой на Абдулатипова. Именно это остановило его от публикации материала. Типичная позиция клерка, который на первое место ставит принцип «как бы чего не вышло». И примерно так по всем материалам, потому что опытный куратор, который их одобрил, каждый раз разводил руками: дескать, что могу, если непонятно почему главред зацепился за то-то и то-то.
Но вот так случилось, что для меня был на подходе очередной отпуск, да и чувствовалась необходимость поправить здоровье. Ушел в отпуск с мыслью о том, чтобы больше не возвращаться.
Во время отпуска заболел, сообщил об этом на работу. Выйдя из отпуска, пишу заявление о продлении его на время болезни. Получаю от редактора отказ, хотя по закону в таких случаях продление производится автоматически, даже заявления писать не надо. Написал же заявление, потому что были нюансы, на которых не вижу смысла останавливаться.
Отказ обжаловал в суде, так как на мои просьбы войти в положение главред ответил категорическим отказом и предложил делать все, что хочу. Пока судебная махина развернулась в сторону этого дела, дни, положенные мне по больничному листу, отгулял и потому прихожу на работу. Узнаю, что меня пока не уволили. Тут же созывается экстренный сбор у главреда всей руководствующей элиты коллектива, вызывают меня.
И тут главред вещает, обращаясь ко мне: вот тут Шарапудин, хотя мы шли ему навстречу, решил подать на нас в суд. Отвечаю: во-первых, мне навстречу как раз-таки и не пошли, во-вторых, не собираюсь, а уже давно подал в суд, жду вызова. Пока эту фразу высказал, меня главред, который гораздо моложе меня и, как журналист, далеко не в авторитете, трижды прерывал репликой: ты со мной в таком тоне не разговаривай. С учетом, что разговаривал вполне нормальным тоном, разве что не лебезил, не оправдывался, потупив взор, при третьем повторе командной реплики о тоне встал и вышел из кабинета главреда. Другого, более взвешенного решения на тот момент не видел.
На следующий день подхожу к куратору экономического направления О. А. Санаеву, чтоб узнать установленный ныне порядок работы. Выяснилось, что уже инициатива снизу сведена к нулю, руководство еженедельно спускает план из четырех заданий каждому журналисту, и тот строго по графику и установленному формату эти задания исполняет.
Вот и говорю куратору: с учетом, что нахожусь на полставке, жду еженедельно два таких задания на тему экономики.
Кстати, за это время сменился в редакции юрист. И так случилось, что мы с ним по его инициативе разговаривали на балконе о сути конфликта с продлением отпуска. В это время туда покурить вышли главред и ответсек. Хотя поздороваться вроде должны были они, все же с учетом конфликтной ситуации подал им руку, слегка пожурив, что могли бы и сами поздороваться. Тут главред заявляет, что после моего неуважительного ухода из его кабинета, он меня знать не желает. В ответ заявил ему, что он для меня с этих пор подпадает в разряд нерукоподатных. И вот отсюда начинается мой эксперимент по уходу из «Дагправды».
Очень было интересно, к чему приведет такое открытое противостояние, как меня уволят, за счет чего, придравшись к чему?
Подхожу к куратору. Вижу О.А. Санаев не рад сложившейся обстановке, но рад тому, что с завтрашнего дня в отпуске. Когда стал выяснять, кто вместо него будет курировать отдел экономики, меня вызывает ответсек, писавший до этого на тему спорта, и заявляет, что по указанию главреда он мой куратор и что есть также указание писать мне о спорте. Ответсек знакомит при этом меня с планом на ближайшую неделю. Спрашиваю, это временно или надолго? Отвечает, что отныне писать буду только на тему спорта. Позицию свою в связи с этим пояснил так: пусть пишет приказ о переводе меня в отдел спорта.
На это была такая реакция: вызывают в кабинет ответсека, там сидят еще зав. отдела кадров и юрист. Задача, как сразу сообразил, предложить мне выполнение редакционного задания и в случае отказа зафиксировать это актом. Я не дал им сделать такое предложение и ответил, что говорить с ними буду только после консультации с юристом. И ушел консультироваться.
А после этой консультации, чтоб не дать повода руководству сделать мне замечание и иметь возможность обжаловать не это взыскание, а действия главреда по моему переводу в другой отдел без моего согласия, за ночь написал один из материалов о состоянии развития массового спорта в республике и на следующий день сдал его куратору.
И сделано было это, соблюдая срок и все другие формальности сдачи материала, в том числе, распечатки у наборщиков материала в необходимом формате, в котором имеется вставка, где обозначаются количество строк, время сдачи, делаются подписи автором и куратором.
Затем в этот же день поездил по городу, собрал информацию и написал второй материал о перспективах представителей наших спортклубов на олимпиаде. Точно также, соблюдая все формальности, как должен выглядеть сдаваемый материал, подготовил его к представлению куратору. И в этот момент заходит ко мне в кабинет юрист, возвращает сданный материал и докладывает, что руководство мой материал не принимает, так как якобы я отказался исполнять задание редакции.
Беру оба материала и иду к куратору. Напоминаю ему в присутствии юриста редакции то, как было дело с моим отказом. Когда увидел, что вполне добропорядочный вроде человек в роли куратора нагло врет, и ему вторит юрист, внутренне принял решение, что нет смысла им что-то доказывать, тратить на это время.
И хотя был готов судиться, много для этого набрал фактуры о незаконности действий главреда, решил на этом закончить этот эксперимент. Нет смысла судиться с руководителем коллектива, где любой готов тебя подставить по его указанию.
А вывод такой исходил из того, что, если даже этот готов врать, то на других тоже надежды никакой. Кстати, позже, когда перед своим уходом из редакции скидывал на флешку информацию с компьютера, обнаружил, что мой файл в наборной удален, то есть, выходит, не смог бы доказать в суде, что вовремя сдал свои материалы. Следов там нет, наборщицы, видимо, тоже подготовлены заявить, что меня там не было. Из такой конторы, конечно, надо бежать. Что и сделал.
А так подробно остановился на своем уходе из газеты, чтобы обозначить, что следует ждать и что не следует ждать от этой газеты.
Со мной понятно, то, как писал на темы политики, экономики и права, совсем было не в формате «Дагправды». Отсюда исходят нити конфликта, который обострился в силу беспардонного поведения руководителя.
Кстати, по моему убеждению, то, что написал на спортивную тему, тоже явно не подошло. Это тоже подвигло руководство к решительным мерам. Как-нибудь опубликую в Годекане материал о состоянии и развитии массового спорта в республике, очень любопытная складывается с этим ситуация.
А главное — судя по заявлению главреда, что ликвидированы отделы и что теперь каждый журналист будет писать то, что он закажет, выходит, надо ждать материалы универсалов от журналистики. Вот и будем иногда наблюдать этих универсалов, читать материалы и оценивать их универсальность.
А по поводу главреда Тамерлана Мусаидова могу только добавить, что при ныне установившейся системе подбора кадров на руководящие должности будут всплывать только такие работники. А кто именно — это будет решать стечение обстоятельств. В данном конкретном случае при перспективе повышения прежнего главреда, сыграли примерно так, то есть, воспользовались следующими обстоятельствами.
У Мусаидова через родственников жены, работающих в сфере журналистики, есть выход на заместителя руководителя Администрации Главы и Правительства Республики Дагестан — руководителя пресс-службы Администрации Главы и Правительства Республики Дагестан Тамару Чиненную. Этого оказалось достаточно, чтобы карты легли как надо, чтоб до этого не занимавшийся профессионально журналистикой и никому поэтому неизвестный, а также недавно пришедший в редакцию Мусаидов вдруг стал ответсеком и через мгновенье пересел в кресло главреда.
Конечно, и так может прийти к должности главред. Но здесь этого не произошло. Главреда, по сути, нет, есть человек, исполняющий его роль. Что из этого выйдет, покажет время.
Хотя, надо отметить, что и другие главреды не отличались глубиной ума и величиной таланта, а газета штамповалась. Мусаидов тоже не дурак, разговаривать умеет, писать тоже обучен, а также, когда нужно, может быть очень вежливым, даже на имя-отчество может обратиться. Поэтому, может, на самом деле, человек на месте, может, в этой газете никогда и не было главреда в его обычном понимании, как предводителя журналистов, как диспетчера, который регулирует процесс рождения и формирования хороших, легко написанных и актуальных текстов.
Если всего этого газете не нужно, какая разница, кто будет получать зарплату главреда. Тем более что Мусаидов все время говорит, что не от хорошей жизни встал на это место, что на его шее несколько кредитов и ему надо кормить семью, а значит – важно, чтоб газета выходила и чтоб не было нареканий с площади.
И если такой главред устраивает всех, кто рядом, то надо продолжить штамповать номера этого, по сути, информационного бюллетеня правительства, которого вполне удовлетворяет отчетность и мероприятивность его содержания.
В заключение хотелось бы предостеречь газету от развала и привести некоторые штрихи желательного поведения с людьми, которые нам не нравятся.
Проще, конечно, сделать, как я, распрощаться. Но в моем случае речь все-таки о тех людях, которые принципиально не нравятся. Но если таких решающих разногласий нет, то разумным для работников, считается, поиск точек соприкосновения с руководителями, в которых, возможно, многое их не устраивает. Кстати, что и пробовал делать ваш покорный слуга. И не все время это делалось с ироническим, порой даже доходящим до цинизма ожиданием, чем все закончится.
Ведь очевидно, что, к примеру, руководитель, который вам не нравится, вполне может быть, в принципе, неплохим человеком. Кстати, вынужденный в этой конфликтной ситуации играть с моралью ответсек редакции несколько раз повторял, что и я человек неплохой, и главред тоже, предлагал мне повиниться и несовсем понимал, почему для меня это в данном случае не приемлемо.
Думаю, ответсеку тоже не все нравится в главреде, поведение которого резко поменялось после смены статуса. Но он, видимо, относит это всего-лишь к различию системы ценностей и тем самим отключает эмоции, что помогает терпимости.
Кстати, почему интересно меня терпела прежний главред Бурлият Токболатова? Ведь давно ей стало ясно, что не подарок, что буду требовать уважение к себе, буду непременно говорить в лицо по поводу того, что очень не понравится и в газете, и в его окрестностях. И уволить меня и любого человека при таком послушном коллективе, это хоть и не раз плюнуть, но неочень сложно.
Одно из двух: или главред решила, что открытый противник не только не содержит опасности, но и во многом полезен, или она держала меня, как некоего юродивого либералистого работника, с целью, чтоб в случае чего отметиться тем, что и у нас тоже такие экземпляры имеются.
Как бы там ни было, самое важное, что для себя вынес из общения с этим коллективом – это еще большее осознание того, что нельзя пренебрегать ощущениями фальши, лжи и притворства, при определенной невыносимой концентрации этих качеств в человеке или в атмосфере коллектива надо как-то на это реагировать.
В противном случае невольно и постепенно становишься рабом этих ощущений и во взаимоотношениях с коллегами, и в отношении к работе. Безобидное, казалось бы, притворство в чем-то неминуемо в какой-то период трансформируется в практику фальши во многом, что не так далеко от проявлений лживости и показного двуличия, доходящего порой до уровня цинизма.
И вот чтобы не запустить эти процессы, чтобы пассивность и вовлеченность во все показное в работе все более не закреплялось тем, что, по сути, огромный коллектив делает вид, что почти ежедневно информирует население о том, что происходит в республике, необходимо перестать притворяться, что в этом издании работают журналисты. На самом же деле, если абстрагироваться от подписанных ими договоров и вникнуть в то, что говорит и делает руководство – это практически бесправные наемные работники.
Если избавиться от этого притворства, у них может появиться шанс стать журналистами и работать в газете, несущей людям реальную картину происходящего в республике.
Шарапудин Магомедов
.Перед уходом в министры главред «Дагправды» Бурлият Токболатова представила коллективу){kind=link}